Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Кто такие индийские неприкасаемые и можно ли их трогать?». Если у Вас нет времени на чтение или статья не полностью решает Вашу проблему, можете получить онлайн консультацию квалифицированного юриста в форме ниже.
Наиболее удачным игроком среди мужиков, был Коля – «Совок». В своем кругу ему не было равных. Его соперники быстро «просекли» талант Совка и перестали садиться с ним за карточный стол. К тому времени, он умудрился неплохо заработать на своих друзьях по несчастью. Большинство должников, расплачивались передачами от родственников. Совок курил самые дорогие сигареты. В счет долга, его кредиторы ходили вместо него в наряды.
Совок по своей натуре был настоящим игроком. Такие не могут спокойно смотреть и не участвовать в игре. Блатные, с удовольствием приняли его в свой игровой круг. А ведь до этого точно такого же парня опустили в тюрьме, начав именно с «дружеской игры».
По началу, Совку очень везло. Он выиграл приличную сумму. Скорее всего, это было подстроено. Совок заглотил наживку, брошенную ему опытными шулерами. Следующая игра стала для него роковой. Блатные не играли на всякую ерунду. Кроме денег, в качестве средств платежа, использовалась водка и наркотики.
«Неважно, что голова набок висит»
— В те годы, когда я сидел [в 2000-х], в Саратове пресс-хат было через одну, одна треть точно прессовых. Сейчас от силы на корпус одна-две, и сидят там не 10-15 человек, как раньше, а 5-7, — рассказывает Курьянов.
В 2016 году он посетил саратовский изолятор как общественный защитник и до сих пор общается с теми, кто оттуда выходит.
— Старшим был отсидевший срок на тюремном режиме — это самый строгий, дают за многочисленные взыскания. Такой матерый жук, — рассказывает собеседник «Ленты.ру», — Он отсидел 14 лет и опять врюхался в какую-то фигню. И если на прошлом сроке он заслужил себе крытый [тюремный] режим за противостояние с администрацией, то вновь заехав, он понял, что здоровья уже не хватит, и «переобулся» — начал сотрудничать с администрацией. Накачанный, в прошлом занимался единоборствами, он стал трясти семерых сокамерников: вымогал деньги, склонял к явкам.
По словам Курьянова, раньше на пресс-хатах работали куда более топорно, чем сейчас.
За что опускают на зоне?
Петухами становятся совершенно по разным причинам. Чаще всего в зоне опускают осуждённых по ст. 131 УК (изнасилование). Сюда же попадают развратники, растлители и гомосексуалисты, независимо от того, какое преступление они совершили.
Но по статистике на 2020 год, в категорию опущенных всё чаще стали попадать заключённые из-за совершённых ими «косяков», недостойных звания зэка. Так, например, «порядочному» зэку не положено выполнять работу, связанную с сантехникой; этот вид деятельности — исключительно для петухов.
Кстати, вопреки стереотипному мнению, доля гомосексуалистов среди опущенных невысока. Большинство осуждённых становятся петухами за поступки, не имеющие отношения к сексуальной сфере.
Обычно опускают за различные нарушения правил тюремной жизни, такие как:
- Неуплата карточного долга. За невозвращённые долги приходится платить в тюрьме кровью, а единственной возможностью сохранения жизни становится оказание секс-услуг.
- Телесный контакт (но не сексуальный акт) с другим петухом. Инициатора такого контакта после жестоко наказывают (вплоть до убийства), а заключённый, с которым тот контактировал, переходит в разряд опущенных, причём навсегда. Доведенные до отчаяния петухи нередко пользуются этим, чтобы отомстить. Для опущения достаточно всего лишь провести ночь в петушатнике.
- Стукачество.
- Смазливая внешность; свойства, присущие женскому полу, например, жеманность, высокий голос.
- Проявление слабости характера, неумение постоять за себя.
- Кража имущества у других заключённых.
- Опускание человека без серьёзного основания.
Петухи на зоне: что сними делают?
Ранее, ещё до двухтысячных годов, основной обязанностью опущенных было сексуальное удовлетворение зэков, но сейчас это практикуется редко и то только на добровольных началах.
По нынешним тюремным правилам, нельзя «использовать» обиженного безвозмездно, не вручая ему подарка, поэтому многие петухи занимаются добровольной проституцией по материальным соображениям.
Избиение опущенных практикуется, только если они нарушают правила, по которым обязана жить их каста. Бить петуха руками нельзя, можно только ногами, что особенно унизительно.
Ритуал «перевода» обычного зэка в разряд петухов сейчас изменился. Раньше прокажённого зэка просто насиловали или заставляли заниматься оральным сексом с одним из блатных. Однако после того как произошло несколько несчастных случаев с откусыванием «чужого достоинства» процесс стал проходить по-иному: петуху шлёпают половым членом по лбу или губам.
Иногда блатные просто объявляют какого-то зэка петухом; слух об этом быстро распространяется по зоне, после чего зэку уже не смыть с себя клеймо.
Зашквариться нетрудно
Соседство с «опущенными» в тюрьме сродни постоянной ходьбе по минному полю: боязнь «подорваться» и оказаться в одном «строю» с «петухами» преследует заключенного постоянно. В самую низшую тюремную касту могут перевести даже за разговор с «опущенным», если авторитетным зекам покажется, что осужденный слишком любезен по отношению к «петуху». У «зашкваренного» нельзя ничего брать и вообще подходить к нему слишком близко. То же самое касается и приема пищи – рядом с «петухами» и из одной с ними посуды другие зеки не едят. В некоторых тюрьмах и зонах специальными знаками метят параши и умывальники, которыми пользуются только «опущенные». Соответственно, если кто-то иной по незнанию или рассеянности (забывчивости) воспользуется «меченым» санузлом, по воровским понятиям он будет считаться «петухом», потому что «зафоршмачился», запятнал свою репутацию. Животный страх заключенных, сторонящихся «опущенных», обусловлен незавидной перспективой для тех, кто вольно или невольно оказывается на дне тюремной иерархии: обратной дороги оттуда нет – если заключенного «опустили», он будет пребывать в этом статусе, как говорят в тюрьме, «по жизни». С учетом того, что значительная, если не большая часть «постояльцев» российских тюрем и колоний в социальном плане для общества люди пропащие и «чалиться» в неволе им предстоит не один срок, стоит рассматривать и специфичность боязни соприкосновения с «опущенными».
Самодостаточные прокаженные
Психологи, проводившие в ряде российских МЛС исследования поведения заключенных, принадлежащих к различным мастям-кастам, пришли к любопытным выводам относительно самопозиционирования представителей низшей из тюремных категорий зеков – «опущенных» («петухов», «обиженных» и т.п.). Они, как правило, не хотят покидать свой, отгороженный от основной массы заключенных, мирок – с персональными углами для ночлега в тюремных камерах или в отрядах колоний, предназначенной только для них посудой и другими «выделенными привилегиями». Там их никто не трогает, они сами по себе. Более того, «опущенные» в какой-то степени чувствуют собственную необходимость в системе тюремного мира, отдавая себе отчет в том, что их грязную работу (уборка отхожих мест, производственных помещений, чистка выгребных ям и т.д.) больше делать некому. Между тем отгороженность «опущенных» от остальных зеков обусловлена не только и не столько брезгливостью по отношению к ним со стороны сокамерников, сколько страхом «зафоршмачиться», «загаситься», вступив в контакт с «петухами».
«Ложкой засовывали мне эту кашу в задний проход»
Руслан Сулейманов вышел из исправительной колонии (ИК) в апреле этого года. Он вспоминает, каково ему пришлось пережить два года истязаний и бесчеловечной жестокости. Сначала Руслан попал в СИЗО № 1 Омска (этот изолятор был признан в 2020 году одним из лучших в стране) и только потом — в ИК-7.
Руслан Сулейманов:
— Это было в СИЗО № 1 Омска в понедельник 10 марта 2020 года, в тот день, когда меня привезли в это СИЗО. Нас, прибывших по этапу было 17 человек. Всех забили в маленькую камеру, стояли, как селедки в стакане. Выводили по одному в матрасовку, там было много сотрудников, на кровати стояла тарелка с гречневой кашей и ложка. И сотрудники говорили: «Ложку поел и проходи». Это преподносилось как обряд принятия новичка для отбытия наказания. Всех заставляли съесть по ложке каши. Ложка была одна на всех. Но нам нельзя прикасаться к этой посуде, нельзя кушать с нее. Это посуда обиженных. Я когда ехал, уже знал, что в этой тюрьме кушать нельзя. Что там посуда грязная, келешованная [общая с обиженными]. Нас хотели таким образом унизить. Я отказался есть этой ложкой. Остальные поели, их не трогали. Там на полу лежал раскатанный матрас и подушка обоссанная. Они мне сказали: «Мы сейчас будем тебя в мочу втыкать». Я говорю: «Втыкайте». Они меня начали макать, втыкать. А я запах не чувствую из-за травмы головы.
Сотрудников СИЗО было человек шесть-семь. Они мне ноги растянули на матрасе, со всех сторон держат, стянули с меня штаны, трусы и стали ложкой засовывать мне эту кашу в задний проход.
Ложек шесть-семь, наверное, кинули, а потом полтарелки высыпали и просто черенком швабры заталкивали в задний проход. Я на всю жизнь эту гречку запомнил, видеть ее не могу.
Как долго это продолжалось, не скажу. Когда с такими моментами сталкиваешься, о времени не думаешь. Потом еще начальник, полковник, пришел. Я говорю: «Это чего такое?» И он мне говорит: «Да нет, мои сотрудники такое не могут делать — и смеется».
Колония-поселение. Лесоповал. Лафа для петухов. Вольные женщины смертельно опасны
Опишу еще один вид исправительных учреждений. Итак, знакомьтесь — колония-поселение.
Кто сказал, что крепостное право в России отменили в девятнадцатом веке? Не так давно я наблюдал тысячи безропотных рабов и сам был одним из них.
Когда подсудимый после суда получает срок с отбыванием его в зоне, совсем не обязательно, что он отбудет его до конца.
В исправительной системе существуют льготы, и при хорошем поведении, отбыв определенную часть срока, реально выйти на свободу условно-досрочно.
Еще раньше и с меньшими проблемами можно поехать в колонию-поселение. Я тоже был наивным и полагал, что там будет легче, чем в зоне.
Прошел административную комиссию и суд, мне изменили режим, и я стал поселенцем. Большинство поселений находится на Севере, на лесоповале и бирже по его переработке. Думал: «Ничего, здоровья хватит».
Как я путешествовал через всю страну, по тюремным пересылкам, это отдельная история. После полутора месяцев скитаний я и другие этапники прибыли в поселок на Севере России.
На дворе — апрель месяц. Нас привезли к штабу на «автовозэке» и посадили на ночь в карцер, ужасный клопятник.
Утром вызвали к операм, побеседовали наедине, всех вербовали стукачами.
Мне все интересно, спросил их: «Ну, допустим, я соглашусь на вас работать.
От пахоты в лесу вы меня освободите? Большую зарплату дадите? В комфортабельные условия поселите?» Получив па все вопросы отрицательный ответ, сказал: «И у вас хватает совести предлагать сотрудничество? Да на хер вы кому-то нужны». Они обозлились и сказали, чтобы ждал на крыльце, мол, позже получите аванс, и за нами придет дневальный и отведет в общаги.
Наше поселение располагалось на отшибе довольно большой деревни. Жили в ней в основном сотрудники ближайших зон и нашего учреждения, представляющего собой штаб, три общаги и баню.
Забора почти не существовало. Бежать оттуда малореально -кругом леса, зоны, военные части.
Работать нам предстояло на лесоповале, кормиться за свой счет, отовариваясь в магазине за наличные и питаться за плату в столовой.
Позвали нас в бухгалтерию штаба получить аванс. Выдали «смешную» сумму, которой хватаю на десять буханок хлеба. Хорошо, кому могли помочь переводом родные, остальным — хоть сдохни.
Приковылял тощий дневальным. Спросил у нас: «Хлебца нету?» Привел в общагу, показал комнаты без замков, где в наше отсутствие менты устраивали шмоны.
Дневальный рассказал, что поселок плохой, нам не повезло. Платят мало, нормы выработки больше. Тех, кто в лесу не дает план, сажают в карцер с выводом на работу. Выходной один, и никуда не пускают, так как в выходной семь проверок. Рабочий день — двенадцать часов.
Посоветовал не лезть к местным бабам, хотя последние поселенцев любят, ведь многие зэки из больших городов и симпатичные. Местные жители и менты, наоборот, алкаши и дегенераты. Но очень ревнивы, и если узнают о связи с деревенской красоткой, забьют зэка насмерть.
К сожалению, он не гнал жути — реальность оказалась еще хуже.
Послали меня и других этапников в лес. Опыта нет, техника и бензопилы старые, ломаются. И хоть ты перевыполни план, заплатят копейки. Рядом вольные лесорубы работают меньше и получают огромные деньги. Аванс быстро кончился. Пришел к начальству просить еще.
Он отказал и посоветовал: «Кору грызи!» У кого было что продать, продали. Мне запоздал перевод из дома, три дня ничего не ел и вкалывал. Позже «подмазали» мастера, начал лучше закрывать наряды. Стали чуть больше получать, на двадцать буханок хлеба хватало.
Собирали, пока чинили технику, зимнюю клюкву м продавали за бесценок.
Очень много было несчастных случаев. Народ неопытный, большинство горожане. То кого-нибудь деревом прибьет, то бревном. У нас в первый же день задавило елью вальщика. Мне трелевочник (трактор) «лопатой» ногу придавил.
Дали больничный на три дня. После медики говорят: «Здоров, езжай в лес». А у меня трещина в плюсных костях, нога опухла, как бочка. Начальник разрешил полежать еще неделю и выгнал на работу.
При сороковом размере обуви я на левую ногу натягивал калошу 46-го размера. Хорошо, мужики из бригады не напрягали. Протестовать нельзя. Забьют в карцере — лес все спишет.
На севере менты — власть, все делают деньги и повязаны круговой порукой, в том числе и крупные прокуроры.
Сотрудники лесных исправительных учреждений с помощью махинаций продают на большую землю пиломатериалы и лес — эшелонами.
Так что стремление было одно: поехать обратно в зону. Но это сложно, ты же рабочая сила.
«Возникнешь» или будешь плохо трудиться, повесят за наручники и забьют. Оформят как несчастный случай.
Сотрудники жутко спиваются, живут хуже скотов, но слова им поперек не скажи.
Правда, некоторые зэки при должностях имеют поблажки, ходят в деревню и даже общаются с семьями ментов.
Дети их, пока маленькие, говорят, что хотят быть поселенцами, потому что они веселые и нарядные. В отличие от вечно пьяных пап и мам, которые ходят в грязном камуфляже.
Лучше всех поселенцев, как ни парадоксально, живут «петухи». Их не отправляют в лес. Они работают в бане, убираются в штабе, в деревне.
Мало того, что зарплату получают поболее лесорубов, так могут еще подхалтурить — нарубить местным дров, насобирать ягод, наловить рыбы. Так они еще, до кучи, и сексом «подрабатывают». Вольные женщины смертельно опасны.
Вот многие зэки по привычке (или по скрытой ориентации) «пользуют» «петухов». Видел на поселении мужиков, добровольно идущих в «обиженные». От голода, за пайку хлеба, делающих минет.
Некоторые от безнадежности, чтобы закрыться в зону, убивают таких же зэков. Или пробуют уйти в побег. Всех ловят и бьют смертным боем.
На поселении одно хорошо — сводить счеты, мочить «козлов». Частенько какого-нибудь «кумовского» «грохали» и зарывали под возводимую лежневку (дорогу из бревен), типа, «в побег ушел». Или деревом придавит — якобы несчастный случаи.
После того как я, собирая зимнюю клюкву, заблудился и плутал в лесу три дня, меня посадили в карцер.
В соседней камере менты насмерть забили осужденного. Он долго орал, потом хрипел и затих навсегда.
Позже я узнал, что в нашей бригаде покалечило еще одного вальщика. Я решил: все, с меня хватит…
Когда начальник делал обход, поговорил с ним по-человечески. Попросил отправить меня в зону. Видимо, у него было хорошее настроение, через десять дней был суд, и я, счастливый, поехал в колонию.
После этого я еще два раза был на поселениях в республике Коми. Изменилось только одно: стали кормить баландой и высчитывать ее стоимость из зарплаты. В остальном все стало еще хуже.
Прочитав этот рассказ, вы поймете, почему все-таки у воров и блатных в неволе нет реальной власти. Они играют по правилам ментов, иначе уедут в такое вот Учреждение. Кстати, не самое страшное из существующих для ломки авторитетов преступного мира.
Хотя сотрудники и там ничего не боятся. Того же легендарного вора в законе Бриллианта там убили, в свое время никто наказания не понес. Что уже говорить, когда прибьют простого дурака, нахватавшегося блатных верхушек и не понявшего, кто в неволе хозяин.
Но это все еще цветочки но сравнению с тюрьмами с романтичным названием «Белый лебедь»
пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Неприкасаемые в тюремной иерархии
Термин — опущенный Опущенный (пидор, петух, обиженный, барбос, вафлёр, маргаритка, машка, дунька, василиса — понятия не полностью синонимичны, см. ниже) — представитель низшей касты заключённых в российских пенитенциарных заведениях. Обычно считается, что «опущенные» — это заключённые, которые всту…
Конечно, с мобильной связью в лагерях по стране ситуация разная, но в той или иной мере она доступна везде. И это не только удобство, но еще и бизнес.
Они живут отдельно от полноценных членов тюремного сообщества: под кроватью («под шконкой»), возле туалета. Есть в этом какой-то мрачный юмор – в рубрике “Остановки”, которая про интересные места и достопримечательности, публиковать рассказ о жизни в тюрьме. Ну а куда еще его ставить, с другой стороны? В своем жизненном путешествии сделать такую остановку не стремится никто, но приходится многим, и это не только злодеи и бандиты.
Ни в коем случае нельзя оставаться внутри с обиженными или начинать самому паниковать и ломиться. Если арестант «выломит» с хаты опущенных, то в этом случае есть шанс, что зэка может остаться среди людей, которые после разберутся в ситуации.
Владимир Переверзин. Не есть из одной посуды. Как живут неприкасаемые в тюрьме
Почему же далиты не бунтуют, требуя изменений, а ограничиваются редкими акциями протеста? Сказывается вбитая в сознание робость, покорность, а некоторых просто все устраивает. Существуют отдельные кварталы и домашние храмы, есть община, которая может помочь в тяжелом случае, общение происходит только среди своих, а до остальных каст и дела нет. Примерно такое положение дел складывается с неприкасаемыми, которые не стремятся стать частью общества.
По самой распространенной версии — это потомки представителей племен, живших в Индии до арийского вторжения. В традиционной арийской системе общества, состоящей из четырех варн — брахманов (священнослужители), кшатриев (воины), вайшьев (торговцы и ремесленники) и шудр (наемные работники) — далиты оказались на самом дне, ниже шудр, которые также были потомками доарийских обитателей Индии. При этом в самой Индии распространена версия, возникшая еще в XIX веке, согласно которой неприкасаемые — это потомки изгнанных в леса детей, родившихся от связи мужчины-шудры и женщины из брахманов.
Сейчас это слово почти вышло из употребления, оно считается оскорбительным. Самое распространенное наименование неприкасаемых — далиты, «притесняемые», или «угнетенные». Ранее существовало еще слово «хариджаны» — «дети Бога», которое пытался ввести в обиход Махатма Ганди. Но оно не прижилось: далиты сочли, что оно является столь же оскорбительным, как и «неприкасаемые».
Примерно 170 миллионов человек — 16,6 процента от всего населения. Вопрос с количеством каст очень сложный, так как сами индийцы слово «касты» почти не используют, предпочитая более расплывчатое понятие «джати», включающее в себя не только касты в привычном смысле, но и кланы и сообщества, которые зачастую сложно причислить к той или иной варне. К тому же зачастую граница между кастой и подкастой очень расплывчата. С уверенностью можно лишь утверждать, что речь идет о сотнях джати.
Не есть из одной посуды. живут Как неприкасаемые в тюрьме
Насколько нам известно — нет. До колонизации Индии эта мысль вряд ли вообще могла возникнуть в головах: в ту пору изгнание из касты приравнивалось к физической смерти. После колонизации социальные границы стали постепенно размываться, а после обретения Индией независимости мятеж для далитов потерял смысл — им были предоставлены все условия для того, чтобы достичь поставленных целей политическим путем.
Можно, хотя и нелегко. Самый простой путь — смена религии. Человек, переходящий в буддизм, ислам или христианство, технически выпадает из кастовой системы. Впервые далиты начали в заметных количествах переходить в буддизм в конце XIX века. Массовые обращения связаны с именем известного борца за права далитов доктора Амбедкара, обратившегося в буддизм вместе с полумиллионом неприкасаемых. Последняя такая массовая церемония прошла в Мумбаи в 2007 году — тогда одновременно буддистами стали сразу 50 тысяч человек.
Тут есть два варианта: первый — всякого рода полузаконные или незаконные методы. К примеру, многие фамилии, свидетельствующие о принадлежности к той или иной касте, отличаются одной-двумя буквами. Достаточно слегка коррумпировать или обаять клерка в правительственном учреждении — и, вуаля, вы уже член другой касты, а иногда и варны. Лучше, конечно, проделывать такие трюки либо в городе, либо сочетая с переездом в другую местность, где вокруг нет тысяч односельчан, знавших еще вашего деда.
Второй вариант — процедура «гхар вапаси», буквально «добро пожаловать домой». Эта программа реализуется радикальными индуистскими организациями и ставит целью обращение в индуизм индийцев других религий. В данном случае человек становится, к примеру, христианином, потом посыпает голову пеплом, объявляя о желании совершить «гхар вапаси», — и все, он снова индуист. Если этот трюк проделан за пределами родной деревни, то всегда можно заявить, что вы принадлежите к другой касте.
В знаменитом фильме «Бродяга», где одну из своих лучших ролей сыграл Радж Капур, есть слова, которые четко объясняют кастовый принцип: «Сын вора будет вором, сын прокурора – прокурором». Место человека определяется профессией семьи, к которой он принадлежит: есть мусорщики, а есть храмовые танцоры; есть воины, а есть земледельцы. И каждый должен «исполнить свою карму» – быть хорошим мусорщиком или воином. В наше время сменить профессию несложно, но память о том, что твои предки убирали мусор, или стирали чужое белье, или выделывали кожу (все это – «грязные» профессии), будет сопровождать тебя всегда.
Индусы свято верят в реинкарнацию, и многие из них до сих пор считают, что «неприкасаемость» дается как наказание за проступки в прошлых жизнях: мол, был грешником и теперь терпи. Согласно этим представлениям, неприкасаемый, если он правильный член касты и благой человек, может затем получить лучшее перерождение – но только после смерти.
Высокие касты демонстрируют недовольство эмансипацией низокастовых. Часто приходится слышать, как «дважды рожденные» (так называют выходцев из высоких каст), особенно брахманы, жалуются в том духе, что их знания хотят получить кожевники, метельщики, нищие крестьяне из деревень. Просто потому, что те не хотят работать, выполнять свой долг. Еще одной проблемой остается и расслоение внутри самих далитов
Историки указывают, что еще в древности индийское общество разделилось на четыре варны: брахманы (жрецы, ученые), кшатрии (воины, цари), вайшьи (земледельцы, торговцы и т.п.) и шудры (слуги, подчиненные люди). Те же, кто не попал в эту систему, оказались вне варны и стали считаться неприкасаемыми. Этот удел коснулся прежде всего тех, кто делал (или кого заставляли делать) грязную работу. Со временем каждая варна расслоилась на множество каст, которых сегодня насчитывается несколько тысяч. Одних только низких – более тысячи. Представители «чистых» каст считают грехом даже есть с «низкими» за одним столом, пить воду из одного колодца, просто тесно общаться.
Примером перемен в Индии часто называют индийский кинематограф, который действительно стал витриной новой Индии. Традиционалисты не случайно обвиняют киностудии, прежде всего, конечно, Болливуд, в «развращении молодежи». Киногерои современности мало похожи на традиционных забитых домохозяек-индианок и на «правильных» юношей. Кино демонстрирует уверенного в себе и решительного героя, который мало интересуется кастовыми вопросами, – для Болливуда самое важное не каста, а любовь.
Легенда индийского кино, знаменитый актер Амитабх Баччан некоторое время назад шокировал традиционалистскую общественность, заявив, что совсем не верит в касту, а считает себя просто индийцем. Это был нарочитый вызов «старой Индии». Баччан напомнил всем, что он сам, выходец из Аллахабада в Северной Индии, женат на бенгалке, его брат взял в супруги синдиянку, его дочь вышла замуж за жителя Северной Индии, а его сын женился на южанке. И что все они из разных каст.
Это, пожалуй, самый сложный момент, выводящий первохода на стартовую позицию. Благо, сейчас администрация тюрем старается разместить заключенных по камерам в соответствии с «мастью». Это дает возможность избежать конфликтов с первых часов заключения, а новички могут изучить тюремные правила в относительно спокойной обстановке, без пресса авторитетов.
При первом входе как в камеру, так и в барак, наиболее важны:
Лучше всего остановиться на нейтральном варианте типа «Добрый вечер», «Доброго здоровья», «Мир/вечер в хату». От панибратских приветствий, тем более с намеком на «масть» (типа «Привет, мужики» или «Здорова, пацаны»), лучше воздержаться.
- Правильное поведение
Не стоит занимать с ходу свободную «шконку» (кровать). Следует поинтересоваться, свободно ли здесь и можно ли расположиться. Кстати, в зоне не «спрашивают» в обычном смысле этого слова, а «интересуются» – это тоже лучше усвоить. Если вдруг под ноги вам бросят полотенце, поднимать его не нужно, просто перешагните. А если скажут, что эта хата для «петухов», сделайте вид, что испугались и пару раз стукните в дверь с требованием перевести вас в другую камеру.
Один бывалый осужденный рассказывал, что самая жесткая прописка – на малолетке, где беспредел смешивается с устаревшими блатными понятиями во взрывоопасной пропорции. За неправильное поведение на прописке могут даже опустить физически, причем с жестоким избиением. Во взрослых тюрьмах и зонах (конечно, в «правильных») теперь прописка сводится преимущественно к разговору. Нового заключенного спрашивают, кто он «по жизни», за что сидит и так далее. В роли инициатора опроса обычно выступает смотрящий.
Соседство с «опущенными» в тюрьме сродни постоянной ходьбе по минному полю: боязнь «подорваться» и оказаться в одном «строю» с «петухами» преследует заключенного постоянно. В самую низшую тюремную касту могут перевести даже за разговор с «опущенным», если авторитетным зекам покажется, что осужденный слишком любезен по отношению к «петуху». У «зашкваренного» нельзя ничего брать и вообще подходить к нему слишком близко. То же самое касается и приема пищи – рядом с «петухами» и из одной с ними посуды другие зеки не едят. В некоторых тюрьмах и зонах специальными знаками метят параши и умывальники, которыми пользуются только «опущенные». Соответственно, если кто-то иной по незнанию или рассеянности (забывчивости) воспользуется «меченым» санузлом, по воровским понятиям он будет считаться «петухом», потому что «зафоршмачился», запятнал свою репутацию. Животный страх заключенных, сторонящихся «опущенных», обусловлен незавидной перспективой для тех, кто вольно или невольно оказывается на дне тюремной иерархии: обратной дороги оттуда нет – если заключенного «опустили», он будет пребывать в этом статусе, как говорят в тюрьме, «по жизни». С учетом того, что значительная, если не большая часть «постояльцев» российских тюрем и колоний в социальном плане для общества люди пропащие и «чалиться» в неволе им предстоит не один срок, стоит рассматривать и специфичность боязни соприкосновения с «опущенными».
А еще не воруй у сокамерников, не «стучи» на них администрации, не играй в азартные игры, не поднимай ничего с пола, особенно рядом с унитазом, и не общайся с «петухами».
Нельзя без спроса брать чужие вещи: например, кружку или ложку, а тем более еду или сигарету. Даже одну. Могут посчитать, что ты украл, и превратят в еще одно животное – «крысу».
Не берите и не просите в долг у сокамерников, даже если родственники обещали передачу: жизнь богата сюрпризами, и посылка может задержаться. Одновременно с этим вы станете не отвечающим за свои слова «фуфлыжником».
Особенно опасно брать что-то или общаться с зэком из касты «опущенных». Таким можно только что-то давать, не соприкасаясь при этом руками.
Едой, полученной в передачах, принято делиться с сокамерниками, выделяя часть продуктов на «общак». Место его хранения знает смотрящий, а продукты, которыми зэк хочет поделиться, выкладываются на общий стол.
Трапезничать в одиночку в тюрьме считается плохим тоном и разновидностью «крысятничества».
В конце XVIII века, во времена ост-индской кампании, волшебные богатства материальной и духовной культуры Индии вызывали у европейцев дрожь восторга. Сказочная страна оказалась кладезем романтики на любой вкус: тут тебе и храмовые проститутки-танцовщицы, и толпы самоубийц под колесами Джаггернаута, и принцы в тюрбанах с рубинами, и слоны в золоченых попонах, не говоря уже о высококлассном муслине по шесть шиллингов за ярд (миссис Аллен просто ушам своим не поверила, когда услышала про такую дешевизну). И вообще, у них такие интересные обычаи! Взять, например, этих бедненьких парий. С 1780 по 1850 год было написано больше ста романов, рассказов и поэм, в заглавии которых содержалось это странное слово (самой известной является, несомненно, поэма Гете «Песня парии»).
Европейцам была совершенно непонятна идея того, что некоторые люди рождаются изначально пораженными в самых простых правах: праве на то, чтобы выпить воды из колодца, зайти в храм, заговорить с другими людьми на улице… Слово «пария» вошло в обиход и приобрело романтический флер, став, помимо всего прочего, обозначением личности непонятой и одинокой. В Индии же оно вызывало смущение и отвращение, ибо означало жуткую гадость — ребенка, рожденного от запретной любви представителей разных варн. Браки не только между представителями разных варн, но и разных каст до сих пор дело нечастое. (Единственным исключением были кшатрии, мужчинам которых позволялось брать себе жен из низших варн. Ну, для военных всегда приходится делать всякие исключения. Вон и вегетарианство, обязательное для большинства каст брахманов и вайшьев, кшатриям не предписано.)
Но европейцы тогда не совсем разобрались в вопросе, конечно. Парий в Индии было немного. А к пораженцам — неприкасаемым — относилось огромное число людей, хотя их родители вели вполне скромную сексуальную жизнь, не нарушая законов.
Сейчас мы ненадолго оставим человечество и поговорим о микробах.
«Кто держит масть?» или какие есть касты?
Несмотря на то, что разделение людей на масти происходит непосредственно в СИЗО, узнать об их отличиях необходимо ещё на воле:
- Блатные (босота, братва). Эти люди считаются профессиональными преступниками и своеобразной элитой тюрьмы. Заключение для них – лишь очередной закономерный этап на жизненном пути.
- Мужики. К этой категории относятся люди, которые совершили преступления на почве бытовых проблем, в состоянии аффекта или алкогольного опьянения, по глупости, неосторожности или из-за жадности. Они составляют основную массу населения СИЗО. В общем это просто те, кто не «хотел, но так получилось».
- Черти (чушки). К этой масти причисляют людей, которые совершенно опустились, перестали следить за собой и смирились со своей участью. Они обычно выполняют самую грязную и тяжёлую работу, но не подвержены сексуальному насилию.
- Обиженные (опущенные). Данную категорию заключённых остальные преступники могут склонять к мужеложству.В касту обиженных попадают случайно или после тюремного беззакония. Обратного пути для них не существует. Другие заключённые могут «опустить» или убить человека, который лишил другого чести, но положение опущенного они изменить не в силах.
Как было раньше? Как кормили на зоне (в тюрьме)?
До вступления в силу Приказа № 44689 от 14.12.2016, касающегося изменения питания в тюрьмах, заключенные жаловались на тюремную кухню.
Многие вспоминали ее с ужасом. Они говорили о том, что после домашних пирожков баланда кажется просто гадостью. Заключенных спасали только постоянные передачи.
Прибывая в лагерь, новички начинали испытывать стресс. Как результат – им постоянно хотелось «жрать», однако пища в не столько отдаленных местах была некалорийной.
Заключенные все чаще стали повторять фразу: «Что покушал, что радио послушал». Однако с 2016 года поменялся порядок кормления заключенных в тюрьмах. Теперь их стали кормить лучше, разнообразней и вкуснее.
Каждый день в местах лишения свободы меню обновляется, например, в понедельник заключенных может ждать:
- на завтрак – овсяная каша, хлеб, чай с сахаром;
- на обед – салат из свежей капусты и моркови, рисовый суп на мясном бульоне, отварная курица, гречневая каша, компот из сухофруктов;
- на ужин: перловая каша с мясными биточками, хлеб, чай с сахаром.
Во вторник заключенные могут полакомиться такими блюдами:
- на завтрак – манная каша, белый хлеб с чаем;
- в обед – соленья (помидоры и огурцы), рассольник с мясом, гуляш, компот;
- на ужин – пельмени, хлеб черный и чай.